Человек бежал долго, огородами, спотыкался в темноте о какие-то постройки и часто оглядывался. Но за ним не было погони. Грудь мужчины разрывали молчаливые рыдания, и он снова и снова падал, вскакивал и снова бежал. Вконец изможденный, весь в грязи и навозной жиже, упал он вдали от человеческого крова. Это уже был не город, но его предместье. Здесь совсем недавно мужчина со своими друзьями праздновал Пасху.
Он пал навзничь и рыдал. Теперь можно было расслышать отдельные слова, он твердил что-то по раскаяние и страх. И тьма была такой темной в ту ночь, что никто его не заметил. А если бы и заметил, верно, спутал бы с пьяным. Долго длилась агония, но вот, благодатное спасение, сон, пришел к нему.

Сколько так пролежал на земле, Петр не знал. Когда открыл глаза, уже светало. Об этом говорили и свежий бриз с моря, и пение петухов в округе. Петр проснулся, и сразу груз прошлых дней обуял его. Страха не было. Была дикая тоска и понимание необратимости бытия. Ничего не исправить. Запятнан. Запятнан навсегда. И снова молчаливые рыдания сотрясли его мощные плечи.
Вдруг кто-то легко коснулся его плеча. Вспышка мысли – это Он? Все не так, это был дурной сон? …Петр не шелохнулся и лежал, внимая окружающему. Прошли минуты, тишина.
Вдруг голос, совсем рядом. Тихий и такой родной.
— Петр, мой ученик, ну встань же. Я тебя не добужусь.
Петр обомлел от ужаса. Абсурд ситуации и снова страх и стыд.
Петр поднял лицо, неуклюже сел. Он не поднимал головы. Сидел, понурившись всем телом, и смотрел на руки. Рядом с ним на камне сидел человек. Петр видел только ноги в сандалиях и край одежд. Но он не мог спутать эти стопы с миллионами стоп других людей. Он знал, КТО сидит рядом. И от этого у него кружилась голова, и, казалось, что выпрыгнет из груди сердце.
И тогда он услышал те слова, которые потом никому никогда не рассказывал и никогда не записал. Он их высек себе в сердце. И с ними он прожил остаток своей земной жизни.
— Петр, сын мой. Ты не казни себя. Ведь ты человек. Ты можешь ошибаться. И ты должен ошибаться. Иначе не будет раскаяния, не будет твоего духовного подвига. Вы мне всегда были преданы. Я знаю это. Именно ты предупреждал меня не раз о странной любви ко мне Иуды. Ты переживал больше других о том, что когда-нибудь он сорвется…Я знаю, как вам было нелегко порой понимать мои слова и вникать в них, проживать их, переживать то, что видели ваши глаза и то, что слышали ваши уши. Но Петр, услышь меня — это лишь начало. Впереди еще много испытаний. Впереди много побед и поражений. Вы были мною выбраны потому, что я увидел в ваших сердцах огонь. Огонь жизни и любви. Не туши его сегодня своими стенаниями, погоревал и хватит. Не бери на себя слишком многого. Ты не властен изменить ход этой истории. То, что происходит сейчас в Иерусалиме- предопределено. Я видел этот день много раз.
— Учитель…, прохрипел лишь Петр. И опять рыдания стеснили его сердце.
— Хватит, перестань. Это ты о себе плачешь. Не обо мне. Тебе страшно, ведь ты понимаешь ,что пришел час служения. Твоего и остальных. Все, что посеял я в вас, теперь дОлжно дать всходы. Вас ждут другие земли и другие племена. Они страдают без того света, что есть теперь в вас. Вы пойдете по земле и будете говорить о том, о чем я говорил вам. Вы посеете эти знания дальше. Не везде, далеко не везде, но они дадут всходы. Главное не останавливаться, не унывать. Не бояться. Все в этом мире лишь подготовка к жизни вечной. Жизни совершенно иной. И какой она будет, зависит сегодня от вас. Есть еще шанс спасти людей. И вы – этот шанс. Ты сейчас встанешь, отряхнешь одежды, и пойдешь к остальным. И ты будешь их поддерживать словом и делом. И ты покажешь им, что дальше – не конец, но начало. Знай, что я всегда был и буду с вами. А теперь я пойду. Дерзай, сын мой. И да будет с тобой наш Отец.
……
Опять закукарекал петух. Небо окрасилось лазурью. Чистое большое небо обещало добрый день. Крестьяне спешили на работы. Они проходили тропой вдоль невысоких построек, где и нашли сидящего на земле неподвижно мужчину. Сначала они подумали, что ему дурно сделалось, он сидел и раскачивался, но подойдя вплотную, увидели, что он плачет и поет Аллилуйя. Подумав, что на пути встретили пьяного, обошли его. А мужчина еще сидел какое-то время неподвижно, потом встал и совершенно трезвым шагом пошел в сторону Города. Там его ждали остальные. Нужно было настроить их на большой Путь.

(30)